Гугун в Шэньяне занимает площадь равную 60 тыс. квадратных метров, в дворцовом комплексе насчитывается более 70 построек, всего более 300 комнат. От традиционных китайских дворцовых комплексов, Шэньянский Гугун отличается элементами, привнесенными кочевой культурой маньчжуров. Архитектурный ансамбль шэньянского Гугуна делится на три части: центральную, восточную и западную, в частности, постройки в восточной части— типично китайские. Главным сооружением восточной части является дворец “Великое Правление” (Да Чжэн), где император занимался государственными делами, а также проводились торжества. По сторонам этого дворца располагаются десять небольших павильонов, которые стоят друг против друга в направлении с севера на юг. Среди них есть павильон “Десяти князей”, который служил рабочим местом для десяти высокопоставленных цинских чиновников. С архитектурной точки зрения дворец Дачжэн и сам построен в виде павильона, только огромного, поражающего своим великолепием, поэтому он и назван дворцом. По существу в основе архитектоники зала Дачжэн и павильона Десяти князей лежит кочевое жилище манъчжуров. Таким образом, эти 11 павильонов являются воплощением 11 маньчжурских кочевых палаток. Переход от передвижной палатки к павильону свидетельствует о культурном сдвиге в истории кочевого народа—маньчжуров.

　　В облике шэньянского Гугуна проявились многие народные обычаи маньчжуров. Например, около главных ворот во дворец “Чистого Покоя” (Циннин) стоит деревянная мемориальная колонна, высотой 7 метров. Это колонна была помещена вместо былой мраморной плиты, на ее вершине расположен оловянный “Доу”. На первый взгляд кажется, что такой столб не подобает великолепию дворца, он совершенно не гармонирует с окружающими императорскими сооружениями. Однако это не обычный деревянный столб. Это так называемый Солунь, столб, обладающий сакральной силой, с помощью которого маньчжуры отправляли жертвоприношения Небу и другие обряды. Согласно маньчжурской в ходе жертвоприношения следовало поместить рисовую крупу и свиную требуху в оловянный доу на вершине столба. Вороны, слетавшиеся на залах, клевали из доу, и, таким образом, считалось, что обряд жертвоприношения совершен. Такая традиция основана на одной легенде. Говорят, что у основателя династии Цин—Нурхаци в молодости было много врагов, которые вели бесконечные преследования. Однажды, оказавшись в безвыходной ситуации, Нурхаци пришлось спрятаться в канаве. В это время налетела огромная стая ворон, которая своими крыльями плотно накрыла его, благодаря чему Нурхаци выжил. Вскоре, после этого он стал императором Поздней Цзинь. Для того чтобы отплатить воронам за спасение своей жизни, Нурхаци велел всем своим подданным-маньчжурам, чтобы они возводили в собственных домах столбы из дерева и ставили угощение для ворон в оловянное доу и помещали его на вершине столба. Вот почему сегодня в шэньянском Гугуне можно увидеть такой столб “Солунь”.

　　В шэньянском Гугуне везде присутствуют элементы маньчжурской национальной культуры. Например, дворец, где находится опочивальня, выше главного дворца, это также свидетельство влияния маньчжурской традиции. Дело в том, что в период своей кочевой жизни, маньчжуры привыкли ложиться спать на возвышении. Однако в начале правления династии Цин маньчжуры уже приступили к изучению китайской культуры, поэтому влияние китайской культуры также легко заметно в архитектуре шэньянского Гугуна. Архитектура дворца Дачжэн является типичной для Китая в период династии Сун. Кроме того, название Опочивальный дворец связано с ханьской культурой, также название дворцов Гуаньцзюй и Линьчжи, происходят из классической китайской “Книги Стихов”.

　　Основная часть Гугуна в Шэньяне начала строиться в 1625 году, строительство было завершено спустя 10 лет. Позже в период правления цинских императоров —Канси, Юнчжэна и Цяньлуна производилась реконструкция дворца, таким образом в архитектурном облике шэньянского Гугуна гармонично соединились черты, присущие постройкам многих национальностей: китайцам, маньчжурам, монголам, уйгурам, тибетцам. Можно сказать, что Гугун в городе Шэньяне является воплощением культуры различных национальностей Китая, он также служит важным символом единого многонационального государства.